середа, 27 березня 2013 р.

Преждеосвященная


Что происходит на Литургии Преждеосвященных Даров? Нужно ли на ней причащаться? Размышляет священник Сергий Круглов.
«Да исправится молитва моя, яко кадило, пред Тобою…»
Многие любят Литургию Преждеосвященных Даров. Особенно — в тех храмах, где первую седмицу служат полностью, утро-вечер, без опущений: посреди долгого постового покаянного труда, когда и сами-то дни, и наполняющие их службы, с псалтырью утром и Великим каноном вечером, кажутся годами, в самый строгий день, в среду — легкая радость, уверение: а Пасха-то скоро, а Христос-то воскресе!..

Стояние на коленях, звон колокольчика, тихие, ясные, без голосовых эффектов, возгласы диакона, священник, воздымающий крестообразно свечу и кадило: «Свет Христов просвещает всех….», тот свет, что во тьме светит — свет хмурой, студеной спросонья, великопостной весны, он вплывает в окна, и тьма убранного в черное храма действительно не объемлет, но лишь подчеркивает его…
И Великий вход — казалось бы, такой же и совсем не такой, тихий и трепетный, и к Чаше идешь совсем по-особому… Священник, совершая Преждеосвященную, перенося с престола на жертвенник дискос, на котором, как на троне — маленькое, но такое необъятное Тело Христово, как никогда понимает: Сам Христос-Царь как слуга смиренно и безропотно служит Своим слугам. Служит, потому что почитает их более не слугами — но единокровными братьями и возлюбленными друзьями Своими…
В алтарные кованые переплеты — излияние мартовского злата,
Танцующей в луче пыли,
На черном бархате, кованом серебре — маленькое Тело:
Изрезанный белый кубик, жизнь, пропитанная Кровью,
Господь Господствующих, царствующий неотвратимо,
Служащий смертно, смиренно,
Сиятельно ставящий Себе на кроткую Главу
Ноги бледных огромных одутловатых смятенных бородатых мужчин в фелонях.

И любая-то православная служба непроста, с каждой у верующих бывает связано немало вопросов. А с Преждеосвященной — особенно: зачем она вообще служится, почему утром, если чин ее — вечерня, как к ней готовиться, кому можно за ней причащаться, кому нет… И много с ней связано всяких историй. Например, один известный мне священник не причащал на Преждеосвященной не только грудных младенцев (их не причащают, если они не могут проглотить твердую частицу), а вообще никого, внушая при этом прихожанам, что частое причащение — неблагочестиво, мы-де грешники и недостойны (хотя сам то, служа, причащался…).
Другой — если эта служба служилась на неделе дважды, в среду и пятницу, то в среду причащал, а в пятницу — нет: к пятнице заготовленные, как положено, накануне в воскресенье Дары сильно подсыхали, раздробить их было нелегко, и батюшка, как оказалось, смертно боялся уронить и потерять хотя бы крошечку…
А еще одного младого священника (меня) , впервые приступавшего служить Преждеосвященную, предостерегали: «Ты когда отпуст будешь говорить — скажи только: „иже во святых отца нашего Григория Двоеслова“, но не вздумай сказать: „папы Римскаго“, бабульки за экуменизм палками побьют!….».
Конечно, главный вопрос, который возникает у верующего на Преждеосвященной, впрочем, как и на каждой Литургии — причащаться или нет? И главный ответ коренится, конечно, в сердце и совести самого вопрошающего. Множество раз уже сказано: священник не должен быть цербером у Чаши, не может самовластно распоряжаться причастием и гнать прикладами от нее того, кто пришел к ней по зову Христову: «Приимите, ядите…». Но отнюдь нельзя ему быть, что называется, и потаковником, тем паче — отнестись к вопросу легкомысленно или равнодушно.
Священник должен объяснить пришедшему: причащаться или нет — вопрос не из дисциплинарной, а совсем из другой области, дело не в том, сколько раз в месяц или в неделю ты приходишь к Чаше, а в том, каким ты к ней приходишь. Священник должен суметь помочь стать пришедшему на суд собственной веры и собственной совести, помочь увидеть себя без ретуши в свете заповедей Христовых, объяснить: это твоя ответственность, решать должен ты сам. И предупредить: причаститься Христу — значит соединиться с Ним, вступить с Ним в общую единую участь. А эта участь — общая не только в пасхальной радости, но и на Голгофе, и на Его суде.
Ты в самом деле хочешь быть с Христом? Ты готов к тому, что с Ним может быть не то что «не так уж благодатно и приятно, как хотелось бы» , но и очень, очень тяжело? Да, Христос тебя любит смертно — но грехов твоих терпеть не станет, и если что — спросит, как в евангельской притче: «Друг, у нас такая радость, пасхальный пир — а ты чего пришел как бомж, в небрачной одежде?». Понравится ли это тебе? Готов ли ты, что принятые тобою Тело и Кровь Христовы станут жгучим огнем, который станет выжигать в тебе любимые твои грехи? Если осознаешь всё это и готов — тогда иди к Чаше…
А как уж это донести до человека, мягко или сурово, возникнет ли это понимание — тут в каждом конкретном случае бывает очень по-разному.

Немає коментарів:

Дописати коментар