Салман Хан — первый в истории учитель-суперзвезда
ERIC MILLETTE FOR FORBES
Штаб‑квартира самого большого образовательного учреждения в мире, в котором учится 10 млн человек, разместилась в обшарпанном офисном здании впритык к железнодорожным путям. В убогих и тесных комнатках кипит жизнь. На еженедельном совещании обсуждаются стратегические вопросы – в том числе перевод лекций на десятки языков. Сотрудники то и дело прерываются: то посмотреть ролик, в котором танцует кто‑то из коллег, то обсудить планы на зимние каникулы.
Типичная атмосфера одного из стартапов Кремниевой долины. С одним исключением. Академия Хана, в арсенале которой 3400 коротких видеолекций, интерактивные экзамены и вспомогательные программы для учителей, – некоммерческая организация с гордой миссией: «бесплатное образование высшего класса, доступное любому человеку в любой точке мира». Ни опционов, ни подготовки к IPO. Академию финансируют благотворители, а не венчурные капиталисты.
«Я мог бы привлечь венчурные инвестиции и построить отличную компанию наподобие Google, – рассуждает основатель академии 36‑летний Салман Хан. – Допустим, я набрал бы миллиард студентов. Это произвело бы сильное впечатление, но что будет через 50 лет?»
На этот вопрос есть убедительный ответ: именно сегодня создается фундамент, на котором в ближайшие 50 лет будут развиваться инновации в образовательной сфере. В последние десятилетия на «реформы образования» потрачены миллионы часов обсуждений и сумасшедшие деньги, но только развитие технологий заложило основу для настоящей революции. Технологии открыли невероятные возможности как для бизнесменов, так и для революционеров вроде Хана.
Где границы этих возможностей? Совет экономических консультантов при президенте США подсчитал, что глобальные расходы на образование достигают $3,9 трлн – это 5,6% ВВП всей планеты. Больше других тратят Соединенные Штаты – около $1,3 трлн в год. При этом в рэнкингах Организации экономического сотрудничества и развития США находятся на 25‑м месте из 34 по математике, 17‑м – по естественным наукам и 14‑м – по чтению. За этими цифрами скрываются куда более серьезные проблемы. Пятая часть 15‑летних американцев не обладает даже базовыми знаниями в области естественных наук, а 23% не могут считать.
В этой статистике – истоки вдохновения Хана. Видеолекции на сайте академии позволяют охватить всевозможные темы: от элементарной математики до избирательной системы США и Великой французской революции. Как правило, в кадре нет преподавателя – студенты видят цифровую доску, на которой появляются заметки, рисунки и ключевые термины. Около 3000 лекций своим спокойным баритоном начитал Хан. Можно подумать, что делаешь домашнюю работу за кухонным столом. А рядом любимый дядя, готовый подсказать.
За два года лекции академии просмотрели более 200 млн раз. На ее сайт ежемесячно заходят 6 млн уникальных посетителей. За последние 12 месяцев 45 млн посетителей выполнили 750 млн упражнений. Академия получает учебные материалы от 20 000 классов по всему миру. Добровольцы перевели лекции на 24 языка – включая урду, суахили и китайский.
«если бы это был коммерческий проект, я был бы на обложке Forbes»
«Сэл – первый в мире учитель‑суперзвезда», – говорит Юрий Мильнер, венчурный капиталист из России, один из первых инвесторов Facebook, Twitter и Groupon. Ошеломляющий успех Хана привлек внимание настоящих тяжеловесов. Пожертвования в пользу академии сделали Билл Гейтс, генеральный директор Netflix Рид Хастингс и многие другие. Всего Хан собрал $16,5 млн. И это не предел.
«Главный фокус – в эффективности, – утверждает Хан. – Наш операционный бюджет – $7 млн. К концу года будет около 10 млн слушателей. Большинству студентов мы помогаем лучше репетиторов. Если выставить разумную цену, скажем, $10 в год, то какой будет рентабельность? 1000%?»
Впечатляющий результат даже в эпоху интернет‑стартапов. Особенно для компании, которая два года назад состояла из одного человека. Но Хану этого мало. «Теперь, когда студенты могут учиться так, как им удобно, можем ли мы изменить модель образования, которая строилась сотни лет?» – спрашивает он.
Веб‑технологии уже давно сломали привычные модели в разных сферах жизни – от розничной торговли до картографии. Почему образование так долго оставалось в стороне? Только в этом десятилетии по‑настоящему распространенным стал высокоскоростной интернет, резко подешевело создание и передача информации, стремительно увеличилось количество мобильных устройств. И что не менее важно, выросло целое поколение, верящее в онлайн‑образование.
Когда все это совпало, в образование пошли инвестиции. По данным венчурного фонда GSV Capital, за 10 лет венчурные капиталисты направили в сферу $3,4 млрд, при этом 45% всех средств поступило в 2010–2011 годах.
«Дело не столько в деньгах, сколько в том, кто их вкладывает, – говорит генеральный директор GSV Майкл Мо. – Kleiner Perkins, Sequoia, Benchmark, Greylock, Bessemer – это лучшие венчурные компании. Они начинают вкладывать в отрасли раньше всех и, как правило, не ошибаются. Сегодня они обратили серьезное внимание на образование».
Идея онлайн‑образования не нова. Гарвард еще в 1997 году предлагал на сайте сокращенные курсы. Университет Райса последовал его примеру в 1999‑м, а Массачусетский технологический институт (MIT) – в 2002‑м. Но настоящий размах пришел лишь сегодня. Только на курс электротехники MIT этой весной подписалось 155 000 студентов. Представители стартапа Coursera, предлагающего курсы 33 различных университетов (в начале года компания получила $16 млн от венчурных инвесторов), говорят об 1,7 млн подписчиков.
Возможно, самый яркий пример – бывший профессор Стэнфорда Себастьян Трун. Он покинул университет, чтобы запустить Udacity – коммерческие онлайн‑курсы в области естественных наук, техники и предпринимательства.
В 2011 году Трун бесплатно выложил в сеть свой курс «Введение в искусственный интеллект». После того как на курс подписались 160 000 студентов, он решился уйти из университета. Почти 15% онлайн‑учеников завершили обучение не хуже студентов, которые прошли курс Труна в Стэнфорде.
Самые широкие возможности открываются в развивающихся странах. Высокоскоростной интернет там уже не диковинка, на рынке появляются доступные планшеты вроде Aakash за $40. Несколько десятков лекций Академии Хана легко помещаются на одной флешке.
«Хорошее образование для каждого ребенка на планете впервые стало реальностью, – отмечает венчурный инвестор Том Вандер Арк, несколько лет возглавлявший образовательные программы Фонда Билла и Мелинды Гейтс. – Если объединить мобильное устройство, бесплатные курсы и недорогую модель обучения, можно за $4 в месяц учить в хорошей школе детей из африканских трущоб».
Нынешняя система образования восходит к так называемой прусской модели. В конце XVIII века в Пруссии ввели обязательные бесплатные начальные школы. Там учили чтению, письму и арифметике. Главной целью было воспитание послушных работников. Некоторые сегодняшние нормы – деление по возрасту, звонки между уроками идут оттуда.
Прусская модель сыграла немалую роль в формировании среднего класса. На протяжении веков она была, пожалуй, самым эффективным методом начального образования. Ее главный недостаток – конвейерное обучение. «Если бы все могли усваивать материал с одинаковой скоростью, то можно было бы собирать целые стадионы и добиваться хороших результатов», – говорит Трун. Именно это хотят изменить Хан и его единомышленники. Идея в том, чтобы дать ученикам возможность организовывать свое время самостоятельно. После усвоения одного курса программа предлагает им следующий. Что‑то вроде системы рекомендации книг на Amazon. Учителя оценивают успеваемость учеников с помощью специальных программ.
Нью‑йоркский стартап Knewton привлек $54 млн от самых сильных венчурных фондов (среди них – Founder’s Fund, Accel Partners и Bessemer). Специальный софт формирует индивидуальную программу обучения, учитывая набор предметов, цели и уровень знаний учащегося.
«Используя софт, студент создает огромный массив данных. Благодаря им мы узнаем о нем все. Например, как и когда он лучше усваивает материал, – объясняет генеральный директор Knewton Хосе Феррейра. – Скажем, кому‑то математика дается лучше утром, с 9:30 до 11:00, а кто-то не воспринимает урок истории, который длится более 22 минут».
Новые телекоммуникационные технологии из раза в раз преподносятся как лекарство от всех болезней образовательной системы. В 1920‑х на волне популярности радио в США появилось более 200 образовательных станций. К 1937 году на плаву остались только 38. Не меньшие надежды связывали с телевидением. Канал CBS совместно с Нью‑Йоркским университетом почти 25 лет транслировал образовательную программу, слушатели которой могли получить дипломы. В начале 1980-х ее закрыли. В школах появились компьютеры, затем интернет. Ничего из этого не помогло.
«Все повторяется. В детстве я смотрел по телевизору курсы физики и, если бы старался, мог бы освоить эту науку, – рассказывает президент образовательной консалтинговой компании TLT Group Стивен Гилберт. – У Академии Хана отличные курсы. Но ведь история доказала: многие просто не любят учиться».
Предпринимателей-революционеров это не останавливает. «Только скептики не видят перемен, – вздыхает Трун из Udacity. – Если бы не было «ничего нового», Салман Хан не собирал бы сотни миллионов просмотров».
То, что сегодня делает Хан, очень похоже на историю Билла Хьюлетта и Дэвида Паккарда, основавших в разгар Великой депрессии компанию Hewlett‑Packard. Жизнь Хана круто изменилась в 2009 году. До этого на протяжении трех лет он размещал обучающие ролики на YouTube. Идея родилась в процессе занятий с двоюродной сестрой. Он жил в Бостоне, она – в Новом Орлеане. Выложенные ролики собирали десятки тысяч просмотров. Времени на подготовку и запись уходило немало, но Хан считал это обычным хобби.
Однажды Хан получил письмо от юноши, который с трудом поступил в колледж. Он сильно отставал от одноклассников, особенно по математике. Но потом наткнулся на видео Хана. «Я провел все лето на вашей страничке в YouTube… и я просто хотел поблагодарить вас за все, что вы делаете, – писал он. – На прошлой неделе я сдал экзамен по математике и оказался в списке отличников. Вы изменили мою жизнь и жизнь всей моей семьи».
Это письмо поразило Хана. Выпускник Гарвардской бизнес‑школы, он имел хорошо оплачиваемую работу аналитика в хедж‑фонде. У него был маленький сын и жена‑студентка. И хотя больших сбережений у семьи не было, Хан бросил работу, занял гардеробную рядом со спальней и начал записывать видео. Жена разрешила Хану посвятить новому проекту ровно год. Через 10 месяцев он так и не нашел финансирования и уже был готов отказаться от своей затеи. И тут Энн Доерр, жена венчурного инвестора‑миллиардера Джона Доерра, выписала первый чек.
«Я просто хотела сделать небольшой взнос. Сэла показывали в новостях на CNN и других каналах – казалось, что у него все отлично с деньгами, – вспоминает Доерр. – Только потом я узнала, что он уже собирался все бросить и найти «настоящую» работу».
Чего добивается Хан? Недавно он опубликовал книгу о своей академии и будущем образования. Одна из его идей – классы с учениками разного возраста. По мнению Хана, старшие дети охотно будут брать на себя ответственность за младших. Другая идея – несколько преподавателей в одной и той же аудитории. Это нужно для того, чтобы ученики знакомились с разными точками зрения. Летние каникулы он называет «пустой тратой времени и денег». Хан считает неэффективной действующую систему оценок.
Фантастика? Примерно такая же, как один преподаватель, который вдохновляет миллионы студентов по всему миру любительскими видеолекциями.
«Пожалуй, Сэл – самый выдающийся педагог в мире. Он играет главную роль в этой революции, – убежден Мо из GSV. – Меня расстраивает только одно: на своей академии он ничего не зарабатывает». Впрочем, Мо не уверен, что Хан сделал неправильный выбор.
«Быть миллиардером – это так старомодно, – пожимает плечами Хан. – Забавно. Когда в самом начале я объяснял людям, что такое Академия Хана, я говорил: если бы это был коммерческий проект, я был бы на обложке Forbes».
В ноябре 2012 года американский Forbes вышел с Ханом на обложке.
Впечатляющий результат даже в эпоху интернет‑стартапов. Особенно для компании, которая два года назад состояла из одного человека. Но Хану этого мало. «Теперь, когда студенты могут учиться так, как им удобно, можем ли мы изменить модель образования, которая строилась сотни лет?» – спрашивает он.
Веб‑технологии уже давно сломали привычные модели в разных сферах жизни – от розничной торговли до картографии. Почему образование так долго оставалось в стороне? Только в этом десятилетии по‑настоящему распространенным стал высокоскоростной интернет, резко подешевело создание и передача информации, стремительно увеличилось количество мобильных устройств. И что не менее важно, выросло целое поколение, верящее в онлайн‑образование.
Когда все это совпало, в образование пошли инвестиции. По данным венчурного фонда GSV Capital, за 10 лет венчурные капиталисты направили в сферу $3,4 млрд, при этом 45% всех средств поступило в 2010–2011 годах.
«Дело не столько в деньгах, сколько в том, кто их вкладывает, – говорит генеральный директор GSV Майкл Мо. – Kleiner Perkins, Sequoia, Benchmark, Greylock, Bessemer – это лучшие венчурные компании. Они начинают вкладывать в отрасли раньше всех и, как правило, не ошибаются. Сегодня они обратили серьезное внимание на образование».
Идея онлайн‑образования не нова. Гарвард еще в 1997 году предлагал на сайте сокращенные курсы. Университет Райса последовал его примеру в 1999‑м, а Массачусетский технологический институт (MIT) – в 2002‑м. Но настоящий размах пришел лишь сегодня. Только на курс электротехники MIT этой весной подписалось 155 000 студентов. Представители стартапа Coursera, предлагающего курсы 33 различных университетов (в начале года компания получила $16 млн от венчурных инвесторов), говорят об 1,7 млн подписчиков.
Возможно, самый яркий пример – бывший профессор Стэнфорда Себастьян Трун. Он покинул университет, чтобы запустить Udacity – коммерческие онлайн‑курсы в области естественных наук, техники и предпринимательства.
В 2011 году Трун бесплатно выложил в сеть свой курс «Введение в искусственный интеллект». После того как на курс подписались 160 000 студентов, он решился уйти из университета. Почти 15% онлайн‑учеников завершили обучение не хуже студентов, которые прошли курс Труна в Стэнфорде.
Самые широкие возможности открываются в развивающихся странах. Высокоскоростной интернет там уже не диковинка, на рынке появляются доступные планшеты вроде Aakash за $40. Несколько десятков лекций Академии Хана легко помещаются на одной флешке.
«Хорошее образование для каждого ребенка на планете впервые стало реальностью, – отмечает венчурный инвестор Том Вандер Арк, несколько лет возглавлявший образовательные программы Фонда Билла и Мелинды Гейтс. – Если объединить мобильное устройство, бесплатные курсы и недорогую модель обучения, можно за $4 в месяц учить в хорошей школе детей из африканских трущоб».
Нынешняя система образования восходит к так называемой прусской модели. В конце XVIII века в Пруссии ввели обязательные бесплатные начальные школы. Там учили чтению, письму и арифметике. Главной целью было воспитание послушных работников. Некоторые сегодняшние нормы – деление по возрасту, звонки между уроками идут оттуда.
Прусская модель сыграла немалую роль в формировании среднего класса. На протяжении веков она была, пожалуй, самым эффективным методом начального образования. Ее главный недостаток – конвейерное обучение. «Если бы все могли усваивать материал с одинаковой скоростью, то можно было бы собирать целые стадионы и добиваться хороших результатов», – говорит Трун. Именно это хотят изменить Хан и его единомышленники. Идея в том, чтобы дать ученикам возможность организовывать свое время самостоятельно. После усвоения одного курса программа предлагает им следующий. Что‑то вроде системы рекомендации книг на Amazon. Учителя оценивают успеваемость учеников с помощью специальных программ.
Нью‑йоркский стартап Knewton привлек $54 млн от самых сильных венчурных фондов (среди них – Founder’s Fund, Accel Partners и Bessemer). Специальный софт формирует индивидуальную программу обучения, учитывая набор предметов, цели и уровень знаний учащегося.
«Используя софт, студент создает огромный массив данных. Благодаря им мы узнаем о нем все. Например, как и когда он лучше усваивает материал, – объясняет генеральный директор Knewton Хосе Феррейра. – Скажем, кому‑то математика дается лучше утром, с 9:30 до 11:00, а кто-то не воспринимает урок истории, который длится более 22 минут».
Новые телекоммуникационные технологии из раза в раз преподносятся как лекарство от всех болезней образовательной системы. В 1920‑х на волне популярности радио в США появилось более 200 образовательных станций. К 1937 году на плаву остались только 38. Не меньшие надежды связывали с телевидением. Канал CBS совместно с Нью‑Йоркским университетом почти 25 лет транслировал образовательную программу, слушатели которой могли получить дипломы. В начале 1980-х ее закрыли. В школах появились компьютеры, затем интернет. Ничего из этого не помогло.
«Все повторяется. В детстве я смотрел по телевизору курсы физики и, если бы старался, мог бы освоить эту науку, – рассказывает президент образовательной консалтинговой компании TLT Group Стивен Гилберт. – У Академии Хана отличные курсы. Но ведь история доказала: многие просто не любят учиться».
Предпринимателей-революционеров это не останавливает. «Только скептики не видят перемен, – вздыхает Трун из Udacity. – Если бы не было «ничего нового», Салман Хан не собирал бы сотни миллионов просмотров».
То, что сегодня делает Хан, очень похоже на историю Билла Хьюлетта и Дэвида Паккарда, основавших в разгар Великой депрессии компанию Hewlett‑Packard. Жизнь Хана круто изменилась в 2009 году. До этого на протяжении трех лет он размещал обучающие ролики на YouTube. Идея родилась в процессе занятий с двоюродной сестрой. Он жил в Бостоне, она – в Новом Орлеане. Выложенные ролики собирали десятки тысяч просмотров. Времени на подготовку и запись уходило немало, но Хан считал это обычным хобби.
Однажды Хан получил письмо от юноши, который с трудом поступил в колледж. Он сильно отставал от одноклассников, особенно по математике. Но потом наткнулся на видео Хана. «Я провел все лето на вашей страничке в YouTube… и я просто хотел поблагодарить вас за все, что вы делаете, – писал он. – На прошлой неделе я сдал экзамен по математике и оказался в списке отличников. Вы изменили мою жизнь и жизнь всей моей семьи».
Это письмо поразило Хана. Выпускник Гарвардской бизнес‑школы, он имел хорошо оплачиваемую работу аналитика в хедж‑фонде. У него был маленький сын и жена‑студентка. И хотя больших сбережений у семьи не было, Хан бросил работу, занял гардеробную рядом со спальней и начал записывать видео. Жена разрешила Хану посвятить новому проекту ровно год. Через 10 месяцев он так и не нашел финансирования и уже был готов отказаться от своей затеи. И тут Энн Доерр, жена венчурного инвестора‑миллиардера Джона Доерра, выписала первый чек.
«Я просто хотела сделать небольшой взнос. Сэла показывали в новостях на CNN и других каналах – казалось, что у него все отлично с деньгами, – вспоминает Доерр. – Только потом я узнала, что он уже собирался все бросить и найти «настоящую» работу».
Чего добивается Хан? Недавно он опубликовал книгу о своей академии и будущем образования. Одна из его идей – классы с учениками разного возраста. По мнению Хана, старшие дети охотно будут брать на себя ответственность за младших. Другая идея – несколько преподавателей в одной и той же аудитории. Это нужно для того, чтобы ученики знакомились с разными точками зрения. Летние каникулы он называет «пустой тратой времени и денег». Хан считает неэффективной действующую систему оценок.
Фантастика? Примерно такая же, как один преподаватель, который вдохновляет миллионы студентов по всему миру любительскими видеолекциями.
«Пожалуй, Сэл – самый выдающийся педагог в мире. Он играет главную роль в этой революции, – убежден Мо из GSV. – Меня расстраивает только одно: на своей академии он ничего не зарабатывает». Впрочем, Мо не уверен, что Хан сделал неправильный выбор.
«Быть миллиардером – это так старомодно, – пожимает плечами Хан. – Забавно. Когда в самом начале я объяснял людям, что такое Академия Хана, я говорил: если бы это был коммерческий проект, я был бы на обложке Forbes».
В ноябре 2012 года американский Forbes вышел с Ханом на обложке.
Немає коментарів:
Дописати коментар