| Елена Коркодым 02-04-2012 |
Главный редактор еженедельника «Корреспондент» – о западных традициях в украинской журналистике и достижениях за десятилетие проекта
10 лет назад журнал «Корреспондент» начинал работать по правилам, которые не менялись по сей день. После звонков журналистов пиарщики компаний нервничали, иные просили не выставлять их шефа дураком и даже плакали. Аудиозаписи бережно хранились: иски к редакции стали одной из форм реакции читателей - фигурантов статей. «Что значит, кому принадлежим? Издатель - Джед Санден... Нет, просто издатель. И, простите, Джед Санден - это мужчина», - отвечали сотрудники на вопросы людей, которых удивлял независимый тон незнакомого журналиста. Под офисом его ждал водитель из автопарка издательства, о чём именно будет статья, подробно он не докладывал, а за ланч демонстративно расплачивался сам.
Через пару лет журнал с вынесенными на обложку портретами политиков вперемешку с темами о вегетарианстве стал легендой. Его сотрудников считали лучшими в Киеве англоязычными журналистами - как же, работают с американским издателем. Соискатели были уверены, что в «Корреспонденте» самые высокие зарплаты в Украине, а постоянные зарубежные командировки - малая часть производственной необходимости. Главный редактор Олег Лысенко приезжал в офис на роликах, директора магазинов интересовались, сколько нужно платить за указание их адреса в сервисной рубрике, цитаты Подервянского печатались без купюр, а вечеринки KP Publications славились голливудским шиком. (Автор являлась журналисткой издания несколько лет назад, но прекрасно помнит всё, происходящее в редакции.)
Авторитету журнала во многом способствовала грамотная имиджевая стратегия. До сих пор 90% существующих в природе портретов Джеда Сандена озаряет роскошная американская улыбка. По сей день малейшая угроза репутации журнала воспринимается его руководством примерно как сигнал ядерной опасности. При этом главным козырем журнала «Корреспондент» всегда оставался факт, что его финансирование остаётся вне поля деятельности политического или экономического истеблишмента.
Положение вещей изменилось год назад, когда акции KP Media стали собственностью «Украинского медиахолдинга» и Петра Порошенко. И усугубилось сейчас, когда владелец 5-го канала и шоколадной фабрики стал министром экономики. К этому времени «Корреспондент» успел воспитать поколение читателей, привыкших к новому качеству украинского издания. Во многом еженедельник успешно имплементировал традиции западной журналистики и ценностей свободы слова. Вместе с тем, за эти 10 лет «Корреспондент» не стал авторитетным журналом в области фотографии, не дотянув до лучших норм зарубежной прессы. Еженедельник ориентирован на широкий круг читателей и редко публикует экспертные комментарии, интересные специалистам, интеллектуалам. Сами же журналисты пишут, в основном, в поп-формате.
Что удалось и что у культового издания коммерческой формы собственности ещё впереди - в интервью с главным редактором «Корреспондента».
Год с УМХ: пока что ничего не сломано
- Виталий, что изменилось в журнале с началом работы с «Украинским медиахолдингом»? Кто курирует редакционную политику «Корреспондента» и как у вас теперь летучки проходят?
- По большому счёту, ничего не изменилось. Мы давно самостоятельны: последние четыре года наш прежний издатель Джед Санден не знал, какой будет обложка следующего номера. Разве что мог поинтересоваться, кто и почему находится на первом месте в одном из главных проектов года «Топ-100 самых влиятельных украинцев».
Как и прежде, сами проводим планерки, выбираем темы, придумываем обложки. Никто нам не говорит, что и как делать. Все понимают, что это традиция, которая сложилась за 10 лет в журнале, как и чёткое разделение обязанностей рекламного отдела и редакции. С руководителем группы деловых изданий УМХ Надеждой Шаломовой периодически встречаюсь я лично. Иногда вижусь с Борисом Ложкиным и реже общаюсь с Петром Порошенко.
До начала мая мы даже в разных офисах с УМХ находимся. Единственное, поскольку компания УМХ довольно большая, у нас на первых порах был элемент притирки с разными отделами смежными - юристами, администрацией. Но вроде все шероховатости, которые были, мы преодолели. Через месяц переезжаем в офис на Фрунзе, будем ближе, и решать технические и маркетинговые вопросы будет проще.
- Существует ли документ, в котором оговорены принципы работы редакции, в частности, невмешательство издателя в политику журнала?
- Такого документа нет, в нем вообще никогда не было необходимости. Мне кажется, подобный меморандум нужен СМИ, в которых существует вероятность, что издатель или собственник может вмешиваться, где есть элемент недоверия. С Джедом у нас вообще таких вопросов не было. А Пётр Порошенко, надо отдать ему должное, в нашу работу не вмешивается. Борис Ложкин и Надежда Шаломова тоже. У всех есть прекрасное понимание, что журнал «Корреспондент» - это успешное издание, и коммерчески в том числе. А успех основывается на доходах от рекламы и от продажи копий в рознице. Чтобы шла реклама, нужен рейтинг и аудитория. Чтобы было доверие читателей, редакция должна самостоятельно и качественно выполнять свою работу, а журнал - сохранять остроту. Если начинается вмешательство издателя в редакционную политику, острота сразу уходит. И это выражается не только в тех темах, которые выходят в журнале, но и в тех, которые не выходят. Несколько месяцев - и читатель ощутит: журнал стал менее острым. У него даже не будет претензий по вышедшим публикациям, хватит ощущения того, что общий градус накала упал. Думаю, это прекрасно понимают Ложкин, Шаломова и Порошенко.
- Теперь, когда Пётр Порошенко стал министром, станет ли сложнее для вас критиковать власть и освещать экономические проблемы страны?
- Я не думаю. Мы несколько раз встречались и беседовали, он с уважением относится к редакции. Читает журнал и симпатизирует «Корреспонденту». В принципе, Порошенко неоднократно заявлял, что вмешиваться он не хочет, это ниже его достоинства. Ну и нам не очень комфортно, если кто-то вмешивается.
Я предполагаю, что Петру Порошенко тяжелее выполнять функцию издателя «Корреспондента», чем Джеду Сандену. Просто Джед Санден - американец, которого никто не знал и который русским владел не идеально. И чтобы позвонить ему, во-первых, нужно по-английски говорить. А во-вторых, звонить незнакомому человеку и что-то комментировать - это довольно радикальный шаг.
Порошенко и Ложкин со многими знакомы. И я понимаю, что им многие могут звонить и делиться впечатлениями от вышедших публикаций в журнале. Но, я думаю, не секрет, что Пётр Порошенко не редактор журнала «Корреспондент», у него нет для этого ни времени, ни возможности. Да и если бы человек с состоянием в миллиард долларов был у нас редактором, это был бы очень дорогой сотрудник. :)
- То есть, до сей поры попыток задействовать админресурс не было?
- Нет.
- Как ранее отметил консультант УМХ Леонид Бершидский, с момента работы в холдинге двух еженедельников, «Корреспондента» и «Фокуса», возникла задача определить их в концептуально разные ниши. Как это происходило и не позаимствовала ли ваша редакция некоторые из стандартов работы «Фокуса»? :)
- Поскольку «Корреспондент» является лидером в своей нише, менять у него что-то неразумно. Было решено, что некоторый тюнинг в позиционировании и редакционном контенте необходим журналу «Фокус». И они этим занимаются довольно успешно, судя по немалому приросту аудитории, отмеченному TNS. Мы же ничего не меняли вообще. Есть в английском такое выражение«Don't fix what ain't broken» - зачем чинить то, что не сломано. И у нас как раз в этом смысле всё нормально.
10-летие новых читателей
- 30 марта читатели «Корреспондента» получили юбилейный 500-й номер журнала, который подвел черту 10-летию развития проекта. Какие знаковые события редакция пережила вместе со страной - от Оранжевой революции и до налогового майдана?
- Мы вместе со страной переживаем всё, что происходит. Стараемся быть пульсом времени и видеть то, что объединяет наших читателей, и то, что их беспокоит. Мы тем и отличаемся от многих, что представляем общественность в диалоге с властью, а не наоборот. И люди это чувствуют, ощущают и доверяют.
Конечно, Оранжевая революция была событием номер один. Тогда интерес к новостной нише вырос значительно, многие впервые узнали о журнале «Корреспондент». И мы прилагали много усилий, чтобы выдержать уровень взвешенности и объективности. И, по-моему, у нас довольно сильно выросли тиражи в тот период.
Ну конечно, мы не сидим в ожидании революций: освещаем любые выборы, дискуссии и важные темы - всё, что касается власти, коррупции, острых социальных трендов.
- «Корреспондент» нередко поднимал темы медицины, проблемы предпринимателей, социально незащищённых украинцев, писал об опыте зарубежных стран. И за это в рубрике «Письма читателей» журнал и благодарили, и порой обвиняли в некомпетентности, придираясь к формулировкам журналистов. Какие публикации за эти 10 лет стали самыми важными - на уровне законодательства, политики, помощи отдельным людям?
- В одном из 500 номеров «Корреспондента» была тема, которую мы подняли первыми - ужасающая статистика жертв ДТП в Украине. Если во время военных действий в Афганистане погибло около 13 тысяч советских солдат, то на украинских дорогах ежегодно гибнет больше людей. И когда мы эту статистику сравнили, поняли, что это реально гигантская проблема. И мы сделали обложку и большой материал по этому поводу. И это простое сравнение вызвало дискуссию и привело к тому, что штрафы за нарушения были повышены в 5-6 раз. Это еще при Луценко было. Так что если кто-то и обижен на повышение штрафов, то это, наверное, к нам.
Также несколько лет назад мы подняли тему роскошных автопарков госаппарата и правительства, отметив, что количество дорогих машин на госслужбе по европейским меркам просто неприлично высоко. Мы поставили эти «гаражи» в один контекст с Польшей, Финляндией, Австрией. И обнаружилось, что у налоговой одного лишь киевского района было больше служебных машин, чем во всей Финляндии. И потом был введён лимит на стоимость служебных автомобилей, свыше которого чиновники не имели права покупать. Они его, правда, попытались не соблюдать, но сейчас это требование действует довольно жестко.
Да много чего еще - во время выборов мы всё время пытались увести дискуссию от пустой болтовни к тому, что каждый политик конкретно предлагает, причем не популизм какой-то, а реальные конкретные шаги. Рассказывали об успешном опыте реформ в других странах и т. д. И мы всё время пытались посмотреть на Украину со стороны и показать всем, как она выглядит в региональном контексте, в сравнении с другими странами.
- «Корреспондент», который уже воспринимают как адвоката среднего класса во власти, много внимания уделяет тематике бизнеса и предпринимательства в Украине...
- У нас есть серия публикаций «Герои каптруда». Это жизнеутверждающие истории людей, которые начали с нуля без связей и знакомых, заложили свои квартиры и собственным трудом добились большого успеха - в национальном или международном масштабе.
Знаю, что некоторые читатели не вполне понимают, зачем мы об этом пишем, это же такие комплиментарные материалы. А по международным меркам это абсолютно стандартный и социально важный тип статьи - company profil называется, истории, которые являются образцом для подражания у многих людей. Скажем, мы писали о мужчине из Красноперекопска (это Северный Крым), который открыл завод по производству пивных колонок для баров и ресторанов. Ему все говорили: «Тут 20% наркоманов, жесткое давление налоговой и остальных органов, ничего с этим не сделаешь». Но за несколько лет он вырос до руководителя компании, которая является первым в мире поставщиком этих колонок для баров и ресторанов. Мне кажется, это феноменальный успех, и когда ты читаешь эту историю, понимаешь, что и у нас в стране есть люди, которые благодаря своим способностям, уму и старанию добиваются успеха.
Мне кажется, что новостью или интересным материалом не обязательно должен быть негатив. И я не уверен, что люди, которые покупают журнал для чтения в субботу и воскресенье, готовы заплатить 15 грн, чтобы погрузиться в море негативных новостей. Так что это интересные статьи, я считаю, и правильно, что мы об этом пишем.
Этика: сами себе комиссия
- Но всё ли понятно самому читателю в таких публикациях? Скажем, некоторые компании и предприниматели в целях продвижения активно публикуют джинсу. И положительный материал о Nemiroff в «Корреспонденте», и статья без маркировки «Реклама» в газете с телепрограммой для кого-то могут быть похожими на публикации в рамках промокампании. Обвинял ведь в своем блоге Александр Михельсон непьющего, насколько мне известно, Александра Пасховера в публикации джинсового материала о Nemiroff. Ни единого доказательства - проснулся человек и написал «джинса», потому что так считает.
- За годы моей работы в «Корреспонденте» и Kyiv Post в чём нас только ни обвиняли, на кого мы только ни работали - и на Рабиновича, и на Ахметова, и на Суркиса, и на Госдеп, и даже рукой Кремля мы были. Поэтому если добавится ещё одно заявление, что мы на Nemiroff работаем, я просто не удивлюсь. Вначале я расстраивался и злился, затем просто перестал обращать на это внимание, потому что справки о том, что я не жираф, у меня нет. И доказывать это долго я не могу. У многих людей просто в голове не умещается, что ты можешь работать честно.
Мы стараемся учитывать медийный контекст заявленных нами тем. Не могу сказать, что очень уж беспокоимся о том, что о нас подумают, потому что угодить всем невозможно. Но в случаях, если нам кажется, что репутационные риски превышают пользу, отказываемся от публикации.
К сожалению, я не знаком с упомянутым вами Михельсоном и плохо понимаю, какой материал он имеет в виду. Если речь идет о нашем совместном проекте с Nemiroff «Национальная идея с журналом "Корреспондент": средняя зарплата в 1000 долларов через 5 лет», то они там были рекламным партнером, брендировали страницы. Это вид рекламы такой. Естественно, за эту рекламу они заплатили деньги, что мы ни то кого и не скрывали. Но это никакого отношения к самим редакционным материалам не имело. Чтобы рекламодатель или кто-то ещё платил за контент журнала, такого в «Корреспонденте» никогда не было. Вообще-то у нас в редакции на полу трехлитровая банка «Джемисона» стоит непочатая, нам ее кто-то на Новый год прислал, мы никак не можем нею заняться. Так что хочу заверить общественность, что острой потребности в водке у Пасховера нет.
- В принципе, по международным стандартам и американским, с которых у нас всё начиналось, издание должно ездить в пресс-тур только за свои деньги. Со временем мы эти правила адаптировали к местным реалиям и в некоторые туры ездим. Но лишь в те, где мы можем написать что-то интересное о стране или отрасли в целом, не обманывая читателя. И при условии, что не возражает «приглашающая сторона». Мы никогда не поедем в пресс-тур, где компания ожидает хвалебную статью о себе или же выдвигает какие-то условия. Из-за этого 70% предложений мы не обсуждаем вообще. Например, Саша Пасховер ездил в Израиль и написал о том, как Израиль, в котором кроме камней ничего нет, стал одним из крупнейших экспортёров сельскохозяйственной продукции в Европе. Это была очень интересная статья, полезная.
Я за то, чтобы журналисты ездили за границу и расширяли свой кругозор. Иначе мировоззрение не меняется, не развивается. Если человек не может посмотреть на свою страну со стороны и дальше Воронежа не выезжал, он не может оценивать происходящее в стране относительно какой-то системы координат, не может фильтровать темы. К тому же, это прекрасный бонус для журналиста - съездить в Швейцарию, Норвегию, США и куда-то ещё. Но опять-таки при условии, что мы не нарушаем базовых стандартов.
- Указывает редакция в публикациях с пресс-туров, что материал был подготовлен благодаря содействию определённой компании - организатора поездки?
- Нет, не указывали, можем и указывать. Я не считаю, что это очень важно. Важно не писать рекламное барахло вследствие этих поездок. Стремления что-то скрыть у нас нет: к примеру, когда упоминаем издателя, уточняем в скобках, что Пётр Порошенко - совладелец компании KP Media, которая издаёт журнал «Корреспондент».
Так что в части соблюдения каких-то норм и стандартов «Корреспондент» довольно щепетилен. Это касается и поездок, и подозрений в джинсе. Например, накануне прошлых выборов к нам приходили штабисты от одной политической партии. Эти люди понимали, что заказное интервью в журнале «Корреспондент» купить нельзя, и предложили нам следующее: «Давайте, вы сделаете честное интервью. А мы это интервью за свои деньги потом проанонсируем на ситилайтах». И мы от этого отказалось, хотя для бизнеса это выгодно. Потому что это могло создать впечатление, что они причастны к материалу. И мы сказали, что сделаем интервью, но ситилайты нам не нужны.
На последних выборах Партия регионов покупала у нас рекламные полосы, много. В этот период у нас готовилась тема номера «10 вопросов 12 основным кандидатам в президенты». И одним из этих политиков был лидер Партии регионов Виктор Янукович. Он был единственным, кто не ответил на эти вопросы. И в итоге мы опубликовали белую страницу с маленьким Януковичем и подписью, что он не смог ответить на вопросы в течение месяца. В этом же номере вышла и реклама Партии регионов. Я не думаю, что в Украине есть много изданий, которые могут поступить таким же образом.
- Наверное, стоит напомнить, на какие стандарты ориентировался «Корреспондент» изначально и принимался ли во внимание украинский Кодекс этики журналиста.
- В украинский кодекс я не вникал. Изначально получилось так, что мы немножко в параллельном мире существовали, поскольку начинали с газеты Kyiv Post. :) Там было много американцев и британцев, и их стандарты были попросту перенесены на журнал «Корреспондент». По таким же канонам эти журналисты продолжают работать в The Wall Street Journal, Financial Times, Deutsche Presse-Agentur. Так что с этим проблем никогда не было.
Сложностей больше было со стилистикой письма, навыками структурирования текстов. Ведь мало кто в Украине знал, что такое перевёрнутая пирамида, что цитировать, а что непрямой речью давать и т. д. Не все умели отделять личное мнение от фактов и выводов экспертной среды. С этим было сложнее. И вообще с русским языком, на котором мы выходим, сложнее теперь, ведь его в школе не учат.
- Эти стандарты были новыми и для самих ньюсмейкеров. Не все украинские чиновники мирились с тем, что журналист может и проигнорировать уточнения пресс-службы...
- Практически всегда пресс-служба старается сделать так, чтобы их шеф выглядел как можно лучше. Бывают попытки переписать текст уже после того, как журналист записал интервью.
Само же интервью мы даём на сверку в виде расшифровки. И собеседники не знают, что мы оттуда возьмём. Хотя и на этом этапе некоторые люди начинают что-то дописывать, исправлять и даже менять вопросы, что совсем уж нехорошо.
- Были в истории «Корреспондента» случаи давления и преследования журналистов?
- Может, у меня память сохраняет только хорошее, но я ничего такого страшного не помню. Помню, у нас было противостояние с замминистра юстиции господином Бондиком, он даже приходил в редакцию несколько раз. Были и другие подобные инциденты. Но такого, чтобы нас душили и гонялись за нами с палками, не было. Свой личный случай с обыском милицией на улице я всерьёз не воспринимаю.
У нас были судебные иски, тяжбы. Но это обычная составляющая журналистской работы. Где-то мы, может быть, и неправы, а в основном правы. У нас прекрасные юристы, мы большинство дел выигрывали.
- Облегчают ли жизнь редакции стандарты, определённые раз и навсегда? И часто ли вам приходилось менять правила?
- Упомянутые тобой этические стандарты не меняются. А стилистические или контентные вещи - не догма. Скажем, у нас долгое время не было интервью - прямой речи, потому что изначально издатель считал, что это какой-то странный формат. Но я считал его интересным, и сейчас мы их публикуем. Потом, мы долгое время делали лишь фактические материалы и не позволяли себе каким-то образом выказывать своё отношение к происходящему. Но когда повзрослели, начали чаще высказывать. К примеру, в теме номера «Национальная идея журнала "Корреспондент": средняя зарплата в тысячу долларов через пять лет», мы взяли примеры реформ в четырёх успешных странах и показали, что из них можно задействовать здесь.
И, по сути, обложка журнала уже не фиксирует происходящее, а отражает отношение к нему редакции. В этом смысле мы, конечно, меняемся.
- Какие люди стали знаковыми в истории «Корреспондента»?
- Мы никогда не строили свой журнал на звёздах и не приглашали их в команду. Со звёздами тяжело работать не только потому, что они просят высокие зарплаты, но и потому что часто разрушают команду, а мы всегда хотели, чтобы у нас была команда.
Плюс, ввиду особенностей формата мы существенно отличались от большинства украинских изданий. И приглашать журналиста 40 лет и переделывать его не представлялось возможным. Поэтому каких-то знаменитостей, которые бы работали в «Корреспонденте», мне припомнить сложно. Гораздо больше было личностей, которые хотели работать и прогрессировать, много было хороших и ярких журналистов. Сейчас у нас в редакции порядка 35 человек работает, а всего через редакцию прошли еще 50 человек. Кто-то уехал на ПМЖ во Францию, кто-то в Чехию. Кто-то сейчас работает главным редактором другого издания, как Катя Глазкова в «ИнвестГазете» или Алексей Шевченко на 5-м канале. Кто-то в Администрации президента работает пресс-секретарём. Разброс занятий довольно большой.
Виталий Сыч знаменит энергичным подходом к делу. Живёт, в основном, работой и однажды в блоге пожурил творцов художественных фильмов за то, что современные картины слишком длинные
Редактор отдела «Страна» Андрей Смирнов работает в «Корреспонденте» едва ли не с первого номера журнала. Освещает темы политики, а недавно прославился и как автор идеи обложки с Януковичем, составившей конкуренцию европейскому выпуску Time
Анна Мороз начинала карьеру в «Корреспонденте» с должности радактора отдела «Жизнь», а сейчас является заместителем главного редактора и курирует несколько рубрик журнала
Главный дизайнер Алексей Самоваров однажды уволился из компании, но вскоре вернулся спасать передовую инфографику страны
- В период кризиса часть команды работала дистанционно. Какие еще меры оптимизации были задействованы и насколько это эффективно?
- Действительно, человек десять было переведено на домашний режим работы. Несколько должностей мы сократили. Сам журнал стал тоньше. Но это было обоснованно - самой рекламы стало меньше.
Благодаря этому мы остались в плюсе. Мы вообще последние 8 лет прибыльны, но в 2009-м было тяжелее всего.
Людей вскоре вернули в офисы. Как показала практика, из дому никто работать нормально не может. Никто не может заставить себя вовремя вставать, собраться мозгами. К тому же, если журналист не общается с коллегами и не обменивается идеями, информацией, ему очень сложно развиваться.
За 10 лет работы «Корреспондента» заявление об уходе написали десятки людей, в том числе, и первый главный редактор еженедельника Олег Лысенко. Но есть в редакции и ветераны труда - во всех отделах и смыслах
Как сделать Newsweek
- KP Media известна придирчивостью к качеству текстов. Сколько людей читают журналистский материал, как правило?
- Пять: первое чтение - редактор отдела, второе - заместитель редактора, затем я, литературный редактор, корректор. Каждый из них тратит на текст кучу времени. И несмотря на это, у нас всё равно бывают ошибки, очепятки и так далее. И как бы мы потом ни проводили расследования, не пытались установить систему, которая бы исключала возможности таких ошибок, это невозможно. С человеческим фактором ничего не поделаешь.
- В жизни журнала был период, когда резко выросла роль иллюстраций - за счёт объёма текстов. Как это повлияло на глубину материалов, на возможность раскрыть тему?
- Мы понимали, что изначально «Корреспондент» был газетой на журнальной бумаге, и перестроили ритм, обозначив начало разделов большими фотографиями. На глубину раскрытия тем, мне кажется, никак не повлияло. Мы не ограничиваем журналистов в раскрытии темы. И когда меня спрашивают, сколько нужно для статьи - две страницы, три - я всегда говорю: «Столько, сколько она того заслуживает».
- Насколько серьёзным считаете вопрос качества и яркости фотографии? Есть ли у «Корреспондента» собственные традиции в этом, как, скажем, у газеты «Коммерсантъ», которая ввела тренд нескучных и некомплиментарных фото известных людей?
- Нет, такого правила нет, у нас нет стремления подшутить над кем-то. Важно, чтобы когда вы листаете журнал, вы могли его прочесть по фотографиям. Снимки должны помогать раскрывать тему. Идеальная композиция фотографии - то, чему ещё американцы учили - источник стоит на переднем плане, он занимает 30-40% фотографии, а контекст фотографии показывает, о чём статья.
Фотографии уделяем огромное внимание. Как и дизайну в целом. Журнал всё же не газета, внешний вид важен. И тема с потенциалом для ярких фотографий будет утверждена в первую очередь. Мы это видим уже на этапе обсуждения статьи.
Помимо фото, мы серьёзно занимаемся инфографикой. Это довольно трудоёмкая работа, требующая внимания 10 людей - от автора, редактора отдела, дизайнера и информационно-справочной службы. Мы были одни из первых, кто начал это делать. И сегодня едва ли не каждую статью сопровождает инфографика.
- У «Корреспондента» есть возможность привлекать к сотрудничеству известных фотографов -Джозефа Сывэнького, Наталью Кравчук. Будут ли работы ваших сотрудников со временем представлены в отдельных фотопроектах журнала? Всё же есть что выбрать и оценить из «альбомов» за 10 лет.
- Есть, и я думаю, мы будем делать.
- В «Корреспонденте», где статьи основываются на экспертных комментариях, есть лишь пара страниц, где журналисты высказывают собственное мнение. И это колонки, авторов для которых ты выбираешь лично. Как именно?
- Желательно, чтобы авторами выступали известные люди, которые пишут хорошо, интересно, провокационно на темы национального масштаба. Колонки чиновников или представителей власти принимаются редко. Как правило, если текст кажется нам кондовой пропагандой или просто тупо написанным, мы вежливо благодарим и отказываемся. Как показывает мой опыт, лучше всех пишут колонки, как это ни странно, журналисты.
- Кстати, по поводу твоей колонки в юбилейном номере «Корреспондента» в Facebook разразилась буря восторга. Почему ты редко пишешь для журнала, в основном, предпочитая блоги на «Корреспондент.Net»?
- Я действительно много пишу на сайте. Там нет ограничений по размеру, можно успеть с актуальной темой. Для колонки в журнале должен быть значимый повод, и мыслей надо набрать на 4-5 тысяч знаков. Ну и здесь график такой, что не всегда есть время и желание. Тем более часто изложенные мысли на сайте публикуются в разделе «Лучшие блоги» в журнале, так что они в «Корреспондент» и так попадают.
- Ещё один фирменный продукт «Корреспондента» - спецпроекты «Личность года», «Топ-100 самых влиятельных украинцев», «Рейтинг самых богатых украинцев», «Книга года». Традиция рейтингов пришла к нам из западных СМИ. И в обществе, в котором не все ценности пока разложены по полочкам, порой смотрится странно. Как, скажем, в случае оценки успешности писателей по количеству проданных книг, что в нашей стране равноценно ранжированию таланта актёров по количеству парадных туфель. Как формируете критерии рейтингов вы? Какие западные методики чаще всего приходится адаптировать к украинским реалиям?
- Это интересная форма подачи, людям она нравится, но рейтингами мы стараемся не злоупотреблять. Я предпочитаю несколько проектов в год. Проще всего делать рейтинг по чётким математическим критериям. Например, рейтинг самых богатых украинцев: чьё состояние оценивается в самую высокую сумму, тот и занимает первое место. В случае с богатыми украинцами мы просто собираем сведения об активах - всю информацию, которую нам удаётся найти. Затем специалисты, инвестиционные банкиры, подсчитывают стоимость этих активов.
Сложнее там, где критерии условные. Например, с самыми влиятельными украинцами. И здесь всё несколько субъективно. Влиятельность - рейтинг редакции журнала, который основывается на экспертном мнении 20 представителей различных областей. Они выполняют консультативную функцию - мы просто хотим убедиться, что не сошли с ума и не делаем никаких глупостей. В итоге решение принимаем мы.
И в таком случае это наше предложение читателям подумать о том, кто является влиятельными людьми в Украине, каков портрет этого человека, это всего лишь повод предложить дискуссию.
- Иногда читатели и ваши коллеги вас не понимают. Как это было в случае, когда «Корреспондент» поставил Януковичу «4».
- Да, я помню эту четвёрку. Многие болезненно восприняли эту оценку и ту обложку. Это действительно была немного провокационная попытка ответственно подойти к оценке работы команды Януковича и объективно высказаться об итогах первого полугодия, абстрагируясь от своих симпатий. Понятно, что мы, скорее всего, Виктору Фёдоровичу не симпатизируем. Но в те первые шесть месяцев было достаточно много свидетельств того, что люди готовы что-то менять в стране. И даже многое уже происходило - развитие инфраструктуры, в Киеве порядок навели и отстранили наконец от власти клептоманов, заявлен был план реформ. И мы хотели сказать, что, по сравнению со склоками и конфликтами предыдущих лет, это выглядит не так плохо. Но многие люди обиделись, потому что сочли, что мы их предали и должны громить Януковича в любом случае, что бы он ни делал.
Понятно, что на сегодняшний день мы бы никакую четвёрку не поставили бы, но на тот момент это казалось уместной провокацией, которая вынуждает сравнить и подумать.
- Как на эту четвёрку отреагировали читатели? Продажи не упали?
- Продажи не упали. Некоторые люди писали письма в редакцию. Их было немного. Гораздо больше было тех, кто анонимно на сайте высказывал своё несогласие с такой оценкой и говорил, что Янукович - в принципе плохой человек и даже допустить, что он может сделать что-то хорошее, мы не можем. И до сих пор комментаторы напоминают мне при каждом удобном случае: «Ну вот, твёрдая четвёрка - сам же им ставил четвёрку». Но я к этому отношусь спокойно.
- На этапе создания «Корреспондент» учитывал опыт иностранных СМИ, в частности Newsweek. С тех пор тот же Newsweek претерпел не лучшие изменения. Как будет развиваться проект дальше? На какие интересы аудитории будет ориентироваться и как будет реагировать на глобальное сокращение рынка печатных СМИ?
- После того, как Newsweek объединился в странный гибрид с The Daily Beast, у них сильно упали тиражи и продажи.
У журнала «Корреспондент» признаков падения аудитории и тиражей, что было бы тревожными звонками, не наблюдается. Если ранее аудитория одного номера составляла 180 тыс. человек, то по последним замерам TNS - 260 тысяч.
В своё время у нас были дискуссии с Джедом Санденом. Мы говорили о том, насколько нужно опасаться конкуренции со стороны интернет-СМИ, стоит ли менять что-то в журнале и в формате. Но я считаю, что если аудитория журнала не падает, а растёт, то менять что-либо глупо. У нас же аудитория растёт даже с увеличением цены издания.
Тут нужно понимать вот что: мы не ведём себя настолько прямолинейно, как вел себя американский Newsweek. Мы не хотим просто быть новостным изданием. Конкурировать в лоб в лоб с интернетом невозможно, это заведомо проигрышная война. Поэтому мы не можем повторять то, что уже было на сайтах, но через 3-5 дней. Мы всегда определяем тему на редколлегии и смотрим, можем ли мы что-то важное добавить, чтобы выйти с этой темой. И иногда даже если мы можем что-то добавить, мы всё равно отказывается от публикации ввиду того, что это будет 14-я статья на эту тему для человека и он не станет её читать, даже если там много эксклюзива. Поэтому в пятницу человек должен видеть в «Корреспонденте» то, о чем он не читал на протяжении недели в интернете, а если и читал, то в незначительном объёме.
На самом деле, печатный еженедельник может делать огромное количество вещей, которые невозможно найти в интернете - от эксклюзивных интервью с представителями власти, оппозиции, бизнесменов и специальных тем до выражения своих мнений и качественной фактической журналистики. Плюс существует же тактильное ощущение и эстетическое удовольствие от полиграфии.
Возможно, в силу этих причин мы не наблюдаем такого уж сильного давления рынка. По данным Zenithoptimedia, в США и в некоторых странах Европы до сих пор идёт порядка 20-30% рекламных расходов на печатные СМИ. На таком же витке развития Украина будет через 5-10 лет. То есть, там наращивание объёмов рекламы в интернете происходит за счёт телевидения: деньги перетекают из ТВ в интернет, потому что они являются конкурентами в большей степени. А печатные СМИ даже на развитых рынках всё еще получают, как я сказал, 20-30% рекламных доходов. И если вы занимаете в этой нише хорошую позицию, а мы вроде занимаем неплохую, то, в принципе, сильно бояться и не спать ночами не стоит.
- Какие достижения этого десятилетия ты считаешь ключевыми как главный редактор «Корреспонента»?
- Приезжаешь, к примеру, в Донецк или во Львов или встречаешь людей в Киеве - и все, когда узнают, что я главный редактор «Корреспондента», хорошо относятся. Это просто приятно.
А что касается журнала в целом, мне кажется, мы завоевали доверие. За эти 10 лет мы получили репутацию взвешенного, объективного и разумного издания, которой далеко не каждый сможет похвалиться. Репутация - довольно тонкая штука, которую можно разрушить тремя странными публикациями. А нарабатывать её нужно годами, и репутация - это дорогой товар, на нём можно много чего построить. Сейчас среди новостных брендов «Корреспонденту», возможно, доверяют больше всего в Украине. Сейчас мы присутствуем в интернете и печатных СМИ, возможно, в будущем попробуем что-то другое. Главное - эту репутацию не разрушить, продолжать работать в том же духе и наращивать доверие читателей.
И всё-таки, будем говорить прямо, - коммерческая цель любого издания - это прибыль. Последние 8 лет журнал «Корреспондент» прибылен, в некоторые годы хорошо прибылен, что немалое достижение. А если мы что-то смогли сделать и для страны за этот период, тем более хорошо.
Фото Павла Довганя
Цікаве інтерв'ю з цікавою людиною.
ВідповістиВидалити