Протопресвитер Александр Шмеман: Последняя схватка (+Аудио)

Более тридцати лет – с 1953 года почти до своей кончины в 1983 году – отец Александр Шмеман еженедельно выступал в эфире «Радио Свобода». Его беседы были посвящены самому главному, центральному в христианской вере – отношениям Бога и человека, мира и Церкви, веры и культуры, свободы и ответственности.

В этом году портал «Православие и мир» совместно с издательством ПСТГУ предлагают вам вновь окунуться в атмосферу тех лет, когда сквозь глушение и помехи слушатели в СССР неделю за неделей включали свои приемники, чтобы услышать эти возвращающие к вере беседы. Неделю за неделей, одно за другим литургические события Великого поста – вплоть до Светлого Воскресения Христова.

Последняя схватка

Из радости и торжества Вербного Воскресенья, праздника воца­рения Христа в нашем мiре, на нашей земле, вступаем мы в святые и ве­ликие, как называет их Церковь, дни Страстной недели, или седмицы.

Первые три из них – понедельник, вторник и среда – еще только готовят нас к тому, свидетелями, а в духовном смысле и участниками чего призваны мы стать в конце этой седмицы. Готовят к событию, которое есть завершение всего дела Христова и в глубочайшем смысле конец всего. Ибо сколько бы ни длилась с тех пор человеческая история, все в ней, как и в жизни каждого из нас, на последней глубине определяется, оценивается и обретает смысл лишь по отношению к этому событию всех событий – Кресту, Гробу и Воскресению. Именно тогда решилась и с тех пор непрерывно решается судьба мiра, открылась и с тех пор непрерывно открывается последняя правда обо всем.

Каждый вечер в эти подготовительные дни мы слышим: «Се, Жених грядет в полунощи, и блажен раб, егоже обрящет бдяща», т.е.: «Вот в полночь приближается Жених, и блажен тот раб, которого найдет Он бодрствующим». Слышим евангельский рассказ о бесплодной смоковнице, осужденной Христом за то, что не нашел Он на ней плодов, о десяти мудрых девах, запасшихся маслом для светильников, чтобы встретить грядущего Жениха, и о десяти неразумных девах, оказавшихся неготовыми к этой встрече. Слышим и пророчество Христа о том, как оскудеет в мiре любовь и восстанут друг на друга народы и царства. Слышим, наконец, и горькое вопрошание Его: Сын Человеческий, придя в мiр, найдет ли веру на земле? (Лк. 18:28). И что означает все это, начиная с радостного, но и грозного утверждения «Се Жених грядет…», как не призыв пробудиться от духовной спячки, в которой мы почти всегда пребываем, и заново пережить эти святые и великие дни, как не напоминание о том главном, в чем явлен суд над нашей жизнью и одновременно – свет и сила, могущие преобразить и воскресить ее.

Великий четверг. День, когда накануне Креста и смерти вспоминает Церковь Тайную вечерю – последнюю перед страданиями трапезу Наставника с учениками, за которой Господь, как свидетельствует евангелист Иоанн, явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мiре, до конца возлюбил их (Ин. 13:1). Умовение ног, а затем эта трапеза, это преломление хлеба, эта чаша: Приимите, ядите, сие есть Тело Мое… Пийте от нея вси, сия… есть Кровь Моя (Мф. 26:26–28). Всецелое ­единение, совершенная самоотдача, радость и полнота любви! Словно в страшной, весь мiр покрывающей ночной тьме, куда уходит Иуда-предатель, светит лишь эта потаенная комната, эта трапеза, где уже открыто, дано, заповедано вечное Царство любви.

И вот мы в Великой пятнице, в которую вступаем через длинную-длинную службу Двенадцати Евангелий, или, как называет ее Церковь, Страстей Господних. Запомним только, что первое из этих евангельских чтений, целиком посвященных предательству, ­пленению, суду, издевательствам, страшному одиночеству на кресте, вплоть до вопля: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мф. 27:46) – что начинается оно с победных слов Христа на пути в Гефсиманский сад: Ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем (Ин. 13:31). Ибо здесь начало последней схватки в поединке между небом и преисподней, между Богом Любви и духом ненависти, и в этой схватке, для которой, как говорит Христос, Он и пришел в мiр, уже светит, все более разгораясь, заря победы.

Ибо тут, у креста, всеми брошенного, всеми преданного Страдальца, зло наконец являет себя как зло, ненависть – как ненависть, ложь – как ложь, и в этом явлении начинается их саморазрушение. «Поистине, Человек сей – Сын Божий» (ср.: Мф. 27:54), – говорит римский офицер, распоряжавшийся казнью. Люди толпы, незадолго до этого вопившие: Распни, распни Его! (Лк. 23:21), теперь бьют себя в грудь; разбойник, распятый рядом с Христом, говорит Ему: «Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем» (ср.: Лк. 23:42). И все более ощутимо нарастает победа – победа Побежденного.

Вынос Плащаницы, погребение Христово – и этот, тысячами цветов расцветший гроб, словно растут они, как жизнь, из смерти, словно уже празднуют живоносную силу этого гроба. И поздно ночью обносим мы эту Плащаницу вокруг храма, но уже не погребальная – победная песнь раздается в ночной темноте: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас!», ибо Христос, уже сошедший в самую глубину смерти, разрушает ее изнутри светом Своей любви, Своей жизни. Еще немного – и вся служба Страстной субботы станет одной радостной мольбой, одним радостным призывом: Воскресни, Боже, суди земли: яко Ты наследиши во всех языцех (Пс. 81:8). Исчезают темные, траурные ризы, все сильнее разгорается свет, ибо не может ад удержать этого Мертвеца, но трещит и разрушается, и уже сияет Жизнью запечатанный гроб, и совершается победа над смертью.

Вот окончена служба Великой субботы. Но еще много часов должно пройти, прежде чем соберемся мы снова к полуночи в храме, чтобы самим себе и всему мiру радостно возвестить, что Христос воскрес. Как долго тянется этот нескончаемый день, как таинственна «белая» тишина его, каким удивительным ожиданием пронизан весь мiр! И все это потому, что для нас, христиан, Великая суббота – образ нашей жизни. Да, каждому из нас еще суждено сойти в тень смертную, да, грех, зло и смерть все еще как будто побеждают на земле. Но вот, пережив еще раз эту Страстную седмицу, знает и верит сердце, что победы эти – мнимые, что та тьма, в которую постепенно погружаемся мы, на деле светится изнутри пасхальным светом, что в самой смерти ждет и встречает нас Воскресший Христос тем же словом «Радуйтесь!», с каким обратился Он к женщинам, пришедшим в то раннее утро на гроб. Как в конце этого длинного дня, так и в конце всего – Пасха. И лучи пасхальной радости уже льются в мiр, и, приближаясь к пасхальной ночи, мы знаем, что радости этой никто не отнимет у нас.